Думал я, что Лондон сер как слон. Думал, что печален он как стон. А он светел, разноцветен он. Идучи по мосту Вестминстер, слышу нежный голос высших сфер: вот, мол, мистер, мост Вестминстер, сэр.
Где хочу гуляю, счастлив, пьян. В центре у фонтана ем каштан. Всюду флаги. Джин во фляге прян. А вокруг, забыв зачем живут, лондонцы безрадостно снуют. Им всё мрачно, всё невзрачно тут.
В Гамбург им теперь бы или в Рим. Здешний шум противен им и дым. Лондон пёстрый как нож острый им. Скуден быт британца, труден хлеб. Утром он садится, глух и слеп, в чёрный, тесный, шестиместный кэб. Каждый день он видит Риджент-стрит. Курит с кем попало и острит. Безупречно вымыт, вечно брит.
Каждый вечер он, хоть хвор, хоть слаб, гордо входит, что твой маршал в штаб, в тусклый, скучный, равнодушный паб. Жаль британцев, худо им вполне. В Лондоне они как на Луне. Всё им тошно здесь, не то что мне.
Немцев жаль, голландцев, римлян жаль. Круглый год в душе у них февраль. Дышат грузно, смотрят грустно вдаль. Вот бы, мол, пойдя Бог весть куда, встретить город, где бы жить всегда... А он - вот он, ест и пьёт он, да.