Неправда, что Быстров был крепок и суров. Скорее хрупок был он и затылком нездоров. Он мнил себя изгоем, но пойти на криминал не смел, пока лекарств не принимал.
Враньё, что сей изгой, истерзанный тоской, решил-таки ограбить супермаркет на Тверской. Решить-то он решил, но не ограбил же, учтём. Эксперты разберутся - что почём.
Неправда, что была пальба, и все дела. Пальба была потом и лишь Быстрова извела. Мечтателем он был и домечтался до беды. А может, начитался ерунды.
Другой бы не моргал, а этот маргинал три дня топтался в центре, супермаркет выбирал. А выбравши, провёл дрожащей дланью по губе - и гибель стал готовить сам себе.
Чтоб вышло без улик, в подвалы он проник, охрану сосчитал, сигнализацию постиг. Он даже куш прикинул, тоже фокусник, смешно! И понял, что не выйдет, не дано.
Для виду наш факир, в корзину взяв кефир, к воротам развернулся, но узнал его кассир. За партой с ним сидел когда-то в классе он шестом. Пришлось потолковать о прожитом.
Не гангстер, а беда! Судите, господа: ему б кассира в долю, кассу в сумку и айда. А он челом намокшим покивал: до встречи, мол. И медленно в Чертаново убрёл.
Враньё, что скрылся он с деньгами за кордон. Он еле заказал себе билет на Лиссабон - и первого апреля вышел из дому с утра. А найден был четвёртого, вчера.
Что были мы друзья - опять пример вранья. Иные даже врут, что он и был как будто я. Нерадостно, конечно, да людей не сокрушить. Мечтать предпочитают, а не жить.
Его нашли в реке, с отверстием в виске и русско-португальским разговорником в руке. Преступная улыбка на безжизненных устах внушала сожаленье, но не страх.
О, сколько ложных мук! О, сколько сразу вдруг! Неправда всё, неправда всё, неправда всё вокруг... Тоской истерзан, я лекарство за щеку кладу и медленно в Чертаново бреду.