Всё куда-то рвался, дерзал, метался, не укрощался, а укрощал. Долгие годы желал свободы и упрощал себя, упрощал. А куда же проще? Кошелёчек тощий, барабан дырявый, висок седой. Не покрыт славой - левой-левой-правой - капитан бравый, но отставной.
А она была готова за мной хоть на край света, за мной хоть на край света, без лёгкого пути. Да вот - мешала эта, ах, круглая планета, где края света нету и некуда идти.
Я ль не говорил ей: не жди, Мария! Я ли не просил её: позабудь! А она смеялась, а ночь не кончалась. И вечно оставалось что-нибудь... Нет, я не сильный, нет, я не храбрый, нет, я не добрый, я очень злой. Не покрыт славой - левой-левой-правой - капитан бравый, но отставной.
А она была готова за мной хоть на край света, за мной хоть на край света, без лёгкого пути. Да вот - мешала эта, ах, круглая планета, где края света нету и некуда идти.
Всё чего-то правил, по местам ставил, воспевал, славил, носил шинель. Бунт не возглавил, лёд не расплавил, назвал сына Павел, а дочь - Нинель. Эх, пилось бы, елось! И зачем мне смелость? А мундир с медалями - в нафталин. Вовремя в дом влезть - вот моя доблесть. Клином клин, братцы, клином клин...
Скучная повесть, тщедушная совесть, а что дальше - Бог весть, конец какой! Не покрыт славой - левой-левой-правой - капитан бравый, но отставной.