Пренебреги приятностью обряда, не объявляй помолвки с иноверцем: кто воспылал любовью неземною, тот редко прав, а счастлив ещё реже. Стань холодна, тебе к лицу прохлада. Коль выбирать меж разумом и сердцем, пренебреги последним - то есть мною. Не отвечай безумцу - то есть мне же.
Как ходит бык, не зная реверанса, так я хожу, развлечься не умея. Вокруг меня - лишь кровь да неизвестность, и мой напев едва ль зовёт ко благу. Как от чумы беги от мезальянса, остепенись - и будь вперёд умнее: люби одну изящную словесность, но не люби бездомного бродягу...
В последний раз с последним безразличьем взгляни туда, где хуже быть не может, где посреди кровавого ненастья реву быком и хрипну я, и глохну; но не спеши, гнушаясь рёвом бычьим, тех предпочесть, кто меч в уста мне вложит. Вообрази, что я пою от счастья - и так и буду петь, пока не сдохну...
Не плачь, не плачь. Не больно и хотелось. Гляди на всё холодными глазами: на всех двуногих, чуждых воспитанью, которым грех не грех, могила спишет; и на одно из них, что вдруг распелось, на существо с разъятыми зубами, на это вот, с надорванной гортанью... Гляди, гляди! Оно уже не дышит.