E Я сижу в сортире и читаю «Rolling Stones», Венечка на кухне разливает самогон, A Вера спит на чердаке, хотя орет магнитофон, E Ее давно пора будить, но это будет моветон. H Дождь идет второй день, Нужно спать, но спать лень. A E Хочется курить, но не осталось папирос. H Я боюсь спать, наверно я трус. A E Денег нет, зато есть пригородный блюз.
Какая-то мадам звонит мне третий час, От нее меня тошнит, тошнит уже не в первый раз, Я говорю ей: «Ненавижу, не люблю и не хочу!», Я говорю: «Меня здесь нет, я давно ушел к врачу»… Разбиваю телефон, Иду пить самогон. Хочется курить, но не осталось папирос. Я боюсь думать — наверно, я трус. Денег нет, зато есть пригородный блюз!
Часы пробили ровно одиннадцать часов, Венечка взял сумку с тарой и без лишних слов Надел мой старый макинтош и тотчас был таков, Вера слезла с чердака, чтоб сварить нам плов. Двадцать лет — как бред, Двадцать бед — один ответ. Хочется курить, но не осталось папирос. Я боюсь жить — наверно, я трус. Денег нет, зато есть пригородный блюз!