Распишусь-ка в собственной несостоятельности, Притягательности образа своего, Потерянного по невнимательности, Забытого во сне, в вагоне метро.
Голосами, голосами вторят тому, что им говорят, Тому, что мамы-папы с детства твердят - Все одно - Строгий взгляд абсолютно на все. Условности жизни как законченный ряд, все по полкам стоят. А этот вечный формат поглощает свободу. И жизнь есть обряд.
Остановки, остановки "Назад". Но оглянуться не хотят Им взлететь бы повыше (их гордость дышит), Им найти б повыше крышу. И друг другу кричат - И друг друга не слышат. Люди падают с крыши, люди с крыши летят.
"Не можешь быть идолом, сумей гордо поклониться", - Как сказал Friedrich Niezsche. Но сверхчеловек всегда смотрит наверх, Никто не хочет быть ближе, признать себя ниже. А крыши не хватит на всех, но так же слепо лезут наверх. Улыбка - вот лучшая маска для тех, кому параллельно до всех. И без конца за улыбку прячут сущность лица.
К чему все эти краски? Мы слишком часто носим маски. И функцию жизни графиком сложным В двухмерном пространстве по точкам разложим. Всё только по цифрам, всё строго по рифмам. Жизнь - способ однажды добраться до смерти строгим алгоритмом.