Клавка в струночку, лицо белей бумаги, И сидит, не понимая ничего. А вокруг всё киномаги да завмаги, Да заслуженные члены ВТО.
Что ни слово - Мастроянни да Феллини, Что ни запись - Азнавур да Адамо, Так и сяк они крутили да финтили, А на деле добивались одного.
Клавочка, вам водочки, а может, помидорчик? Клавочка, позвольте вас на разговорчик. Как сомы под сваями вкруг твоей юбчонки Крутятся да вертятся лысые мальчонки.
А снабженец Соломон Ароныч Лившиц, В дедероновом костюме цвета беж, Обещал сообразить японский лифчик И бесплатную поездку за рубеж.
Говорил ей, как он хаживал по Риму, Как в Гонконге с моряками пировал. И глушил он Клавку так, как глушат рыбу, Без пощады, чтобы враз - и наповал.
Тут сидел ещё один косматый \"гений\", Тот, которого поймут через века. Он всё вертелся возле Клавкиных коленей И бессвязно материл Бондарчука.
Всё просил он и искал какой-то сути, Всё кричал, что на семь бед один ответ. А в конце вдруг объявил: \"Все бабы - суки!\" И немедленно отчалил в туалет.
Ну, а третий всё развешивал флюиды, Да косил многозначительно зрачком, Намекал, что он знаком с самим Феллини, А по роже ведь не скажешь, что знаком?
Клавка к выходу прошла, как чумовая, Задыхаясь и шарахаясь от всех. Тут кум Сличенко, внук Феллини, друг Чухрая, И свояченик самой Софи Лорен.
Клавка смотрит вопросительно и горько, Ей не видится, не дышится уже В этом диком и цветном, как автогонка, Восхитительном и жутком кураже.
Но опять шуршит под шинами дорога И мерцает дождевая колея. Едет утречком на лекции дурёха, Восхитительная девочка моя.
Клавочка, вам водочки, а может, помидорчик? Клавочка, позвольте вас на разговорчик. Как сомы под сваями вкруг твоей юбчонки Крутятся да вертятся эти лысые мальчонки, Как сомы под сваями вкруг твоей юбчонки Крутятся да вертятся пьяные мальчонки.