Боже, прости, что обращаюсь к тебе, и незначительной своей персоной отвлекаю от важных дел; ты бы сам мне помог, если б захотел. Но поскольку не рвешься быть первым вынуждена просить.
У меня ещё хватит сил, не меня сохрани и спаси. Я сама себе поводырь, я найду пути. Мне ли время твое отнимать, чтобы встать и идти? Мне ли ныть и жалеть себя? Я соберусь в кулак, но в одном помоги мне, я без тебя никак.
Помнишь мальчика, белоснежного как прибой? Помнишь, как он спасал меня, Помнишь, снимал мою боль невесомым касаньем невидимого крыла. Он спасал меня долго, а я его не смогла. Он рассеянный очень, вечно теряет суть. Не бросай его, Отче, присмотри за ним как-нибудь. Что бы он ни придумал, куда бы он ни пошел, обещай мне, что с ним всё будет хорошо.
Ненавижу просить, Мой голос нелеп и тих, Но скажи мне, что ты сбережешь его для других. Мне так будет спокойнее, ибо в пылу дорог он отчаянно юн и нечаянно одинок. Он привык вне контекста, с плеча, на свой риск и страх; в нем намешано детства и взрослости в равных долях. Он чрезмерно отчаян. Тебе ли об этом не знать? И поэтому я так прошу его не оставлять. И спасибо за то, что годы тому назад наши точки сошлись во всеобщей системе координат. И за то, что он стал моим сердцем И, как оказалось, сном.