не мешайте седатики с алкоголем не мешайте седатики с алкоголем не мешайте их никогда! на свете счастья нет, но есть покой и воля, покой и воля, да! но вертолёт, вертолёт, мать-отвёртка, отнеси меня, на гребешки поддельных гор, о которых мы спорили, горы это или облака, а человек по имени Иван Петров сказал, что озеро это фальшивое море, и из вежливости промолчал от том, что мы два грёбанных мудака. А фрекен Хъёллан смотрит в окошко, под амальгамой электричества, так, что оно превращается в зеркальце, звонок. кто говорит? Мама? Мама, Ваш сын понял, что всё-таки она вертится, он очень, очень болен и сам не знает, откуда взялась эта боль, наверное это чёрный-чёрный человек уселся ему на мизинец, мама, мама, почему ты не сделала аборт? я бы тогда поплыл себе, как Моисей в корзине, мама, я всегда считал, что центонная поэзия моветон, а вот теперь пишу, как впрочем, о живых аут бене, аут нихиль, поэтому не будем называть имён, тем более, что их носители и так на измене, а впрочем вот одно: моего отца звали Марк Эммануилович со всеми вытекающими отсюда последствиями, мне хотелось, чтобы у меня нашли туберкулёз, это в детстве, а в юности чтобы ВИЧ, мне нравилось называть себя женскими именами и перед зеркалом репетировать восстание масс, в школе я уклонялся от лобызания знамени и сам не знаю, как перешёл в шестой класс, дети, впрочем, меня не жаловали и называли не иначе, как "жидовская морда" или "пидарас", в обоих случаях были правы, я маялся в школе, потом сбегал к тёте жаловаться, как я несчастен, а она мне говорила: на свете счастья нет, но есть покой и воля, впрочем, потом оказалось, как это часто бывает со словами великих поэтов, что счастье как раз бывает, но быстро кончается, а вот никакого покоя всё нет и нет, и воли нет, учитывая, в чём она у меня заключается, словом: не мешайте седатики с алкоголем, не мешайте счастью, не нарушайте покой, не изъявляйте волю, ощущайте боль