зубная щетка, внезапно оставшись одна в стакане, не плачет, не киснет, не тянется к тюбику пасты. зубная щетка не станет рвать на себе щетинки, браться за бритву, склеивать ласты. зубная щетка невозмутима. ей не нужны причины, не нужен стимул, чтобы по-прежнему делать свою работу. даже в субботу и воскресенье. и вечером пятницы. и после обеда в среду она не скучает по щетке-соседу.
однако хозяйка щетки — наивное существо — верит в душевное их родство. проснувшись утром, готовясь ко сну, заходя в ванную, она растирает глаза и щеки. задумчиво чистит зубы, не замечая, что ранит десну. ей кажется, будто щетке горько и одиноко одной. хозяйка не тушит свет, протирает стаканчик, щетку оберегая. приходя, говорит: «привет!» уходя: «не грусти, дорогая!» щетка не отвечает лишь потому, что немая — хозяйка уверена — по ночам ей снится, как та, другая, щетка ее обнимает. она просыпается после, скрючившись с единицы в ноль, и так и лежит до рассвета. хозяйке хочется, чтобы щетка делила с ней боль, она даже пишет что-то похожее вот на это: «щетки — как люди, они боятся оставаться одни, особенно в темноте. щетки чувствительны, если вкратце — барышни еще те!»
по-прежнему щетка молчит — без целей, причин, снов, идей… лишь свежей каплей, как глазом, блестит в ответ. но время идет, наступает волшебный, особенный, день — хозяйка уходит и, наконец, выключает свет. так новое утро приносит хорошие вести, и если бы щетка могла, она непременно была бы рада, услышав: «мы справились. вместе». и это — чистая правда.