Ранний солнца луч, да по церковному венцу А на площади строят висилицу И честной народ уж бежит спросонья Посмотреть как будут вешать язычницу Матрену.
За то, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня в чем мать родила, Что стройна как тополь и сильна как волчица. За то, что никого на белом свете Матрена не боится.
За то, что в ложок, да что у синего ручья, К ней бегают из города чужие мужья.
Вывели Матрену - ох, хороша - Мужики в толпе глядят не дыша. Да не заслон вкруг Матрены кабы, Разорвали бы Метрену бабы
За то, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня в чем мать родила, Что стройна как тополь и сильна как волчица. За то, что никого на белом свете Матрена не боится.
За то, что в ложок, да что у синего ручья, К ней бегают из города чужие мужья.
Отказалася Матрена крест целовать. Стала на баклашечку во всю свою стать. Наказала попу молитв не читать Да велела палачу ей рук не вязать.
А как выбили баклашечку да из под ног Дернулась разок да еще разок Вскинулась в третий точно в небо взвилась Да тут-то веревочка и оборвалась.
А бабы в толпе аж взревели навзрыд, Да вешать по два раза Господь не велит.
Стоит Матрена, глядит на попа. А по все четыре стороны бесится толпа. Но вольному воля, спасенному - Рай. Миловал Бог - коль можешь ступай.
Молвила Матрена мужикам, что стоят на пути: "Кто не был со мной, мужики, - тот с места не сойди. А кто был у ручья хоть раз за всю жизнь - Возьми за руку жену да осторонись".
Ох расступился коридор широк, И пошла Матрена к солнышку да на Восток, И никто не посмел ей встать поперек За что же это Бог Матрену уберег?
А не за толь, что кожа у Матрены смугла, Что танцует у огня в чем мать родила, Что стройна как тополь и сильна как волчица. За то, что никого на белом свете Матрена не боится.
За то, что в ложок, да что у синего ручья, К ней бегают из города чужие мужья.