Марк Фрейдкин вокал Сергей Костюхин гитара Александр Платонов бас
Негодный мальчуган, тоски моей виновник, без крыльев за спиной, одетый, как чиновник, и с исполнительным листом, о крахе услыхав и о банкротстве скором сердечных наших дел, – суровым кредитором он входит в наш печальный дом.
Без тени торжества, без капли сожаленья он заявляет нам: «Прошу без промедленья вернуть и впредь взаймы не брать комплект казенных стрел – вы не сумели с ними достойно обойтись, и потому отныне вам в эти игры не играть!»
Забытую найдя средь мусора и пыли ромашку, по которой мы гадать любили, – влюбленных вечный ритуал! – он каждый лепесток вернул назад умело, а ведь в былые дни я б за такое дело мальчишке уши оборвал.
Потом он сжег дотла весь наш архив любовный: записки, и стихи, и прочий хлам альбомный – на все смотрели мы без слез. И я не побледнел от горя и утраты, когда небрежно он швырнул в огонь проклятый прядь золотых твоих волос.
Он вытер со стены, чтоб счеты кончить сразу, «Поль любит Виржини» – классическую фразу, столь актуальную вчера. Что ж, Виржини, Ортанс, а может, Каролину... Я часто забывал, как звали героиню, едва лишь кончится игра.
«Пора уже уметь любовь не путать с флиртом, недолговечных роз – с вечнозеленым миртом, – он подытожил свой визит. – А тем, кто расписал красивыми словами тот вздор и пустяки, что были между вами, закрыт навеки мой кредит!»
Родная, не прими все это к сердцу близко! Причины, по каким я ностальгией взыскан, тебе, скорей всего, чужды. И я без долгих слов похерю эту драму, пока, чтоб подновить слегка мою программу, не будет в песнях мне нужды.