У того ли перелеска, у того ль ручья, у того ли косогора, у того ль пруда – там жила-была соседка неизвестно чья, не расскажешь, для чего, и не поймешь, когда.
Кривобокая избушка, крыша – решето. На окошке две гераньки, за окошком – мрак. А ночами приходил к ней неизвестно кто, и они друг с другом спали непонятно как.
И была у них любовь – ну не разлей-вода, но однажды ради грамотных сюжетных схем он собрался и уехал – не сказал, куда, непонятно, за каким, и неизвестно, с кем.
С той поры, присев к окошку зимним вечерком, знай твердит она геранькам о своей беде: «Я грущу здесь, как зегзица, не поймешь о ком, а его, засранца, носит неизвестно где!»
Облетает позолота рукотворных драм, осыпается листва нерукотворных лет, ходит жалость-замарашка по чужим дворам, да двурушница насмешка ковыляет вслед.