Загляделся я в глубь голубейшего полога, и навеки упали в глаза небеса, мне однажды луна зацепилась за голову и оставила свет свой в моих волосах.
Я ходил по дорогам России изъезженным, и твердил я великих поэтов стихи, и шептали в ответ мне поля что-то нежное, ветер в храмах лесов отпускал мне грехи.
Я в рублевские лики входил, словно в зеркало, печенегов лукавых кроил до седла, в Новегороде меду отведывал терпкого, в кандалах на Урале лил колокола.
От открытий ума стал я идолом каменным, от открытий души стал я мягче травы, и созвучья мои подходили устам иным, и отвергшие их были правы, увы...
Я смотрел только ввысь и вперед, а не под ноги, был листвою травы и землею земли. Все заботы ее, и ошибки, и подвиги через сердце мое, как болезни, прошли.
Если кланяюсь я, то без тихой покорности, и любовь и презренье дарю не спеша, и о Родине вечной, жестокой и горестной, буду петь до конца и потом, дыша.
Там, где сердце всегда носил я, где песни слагались в пути, болит у меня Россия, и лекаря мне не найти.