Я видел казнь, казнили мужа. За то, что он пил холод стужи. Босой, в колодках, грудь нараспашку. На теле синь армейской пряжки. Да. Он сеял хлеб, он жал словищи. Он мог сказать — так ветер свищет! Он гнул подковы из новых слов. Он сел в машину без тормозов. Без. Он мог быть слабым, но это тайна. Он мог быть сильным, быть над годами. Он создал свет, связав кишками раба в себе, раба познанья. Стоп! Остановите казнь!