У дверей заведенья народа скопленье топтанье и пар Но народа скопленье не имеет значенья за дверями швейцар Неприступен и важен стоит он на страже боевым кораблем Ничего он не знает и меня пропускает лишь в погоне за длинным рублем И в его поведеньи говорит снисхожденье А я сегодня один я человек-невидимка я сажусь в уголок И сижу словно в ложе и очень похоже что сейчас будет третий звонок И мое отчужденье назовем наблюденьем
Вот у стойки ребята их лица помяты в глазах глубина Без сомненья ребятки испытали в достатке веселящее действо вина И их поведенье назовем опьяненьем
Вот за столиком дама на даме панама под ней томный взгляд Но панама упряма и клюет на панаму уже двадцать восьмой кандидат И ее состоянье назовем ожиданьем
Вот товарищ с Востока танцует жестоко ему пара нужна Только пары не видно и танцору обидно и уводит его старшина В милицейском движеньи сквозит раздраженье А я все верю что где-то божьей искрою света займется костер Только нет интереса и бездарную пьесу продолжает тянуть режиссер Только крашеный свет только дым сигарет у дверей в туалет меня нет Я за тысячу лет я давно дал обет никогда не являться в такой ситуации