Ой вы ветры! Али прискучила вам пыль родной земли. Ныне, вот, тоску зелёную куда-то по небу несли. А она с тучи свесилась, что рыба дохлая, Глядя вниз, всё ахала да охала, А потом как свалится мне на голову! Хоть стой – хоть падай! Хоть водку пей, хоть колу, - Взяла за горло и не отпускает… Вот дрянь такая!
Ой вы ветры, косматые - бородатые! Было у меня два брата: сосна да ель. В лесу стояли, всё меня поджидали, Махали лапами, вслед смолою плакали. Я ушёл, они остались сединой у виска… Вот и весь сказ.
По реке баржа плывёт, а там матросы спят в кубрике. Ну а я не мог спать, и пошёл топить свою тоску в реке! До реки не дойду, так утоплю её в пруду, А того лучше, - в придорожной луже, Да и некуда глубже, ведь та не велика тоска…
Плывёт колокольня в ночной тиши, На ней звонарь, а тому, хоть кол на голове теши! Он то наверно знает, что мудреней От заутрени, да к заутрене. Шалят ветра, а ему нипочём, Сидит себе в небе, - ну, сыч сычом! Он и не слыхал, что звоны-то нынче опопсели… Вот, на руки поплевал, и, пошло веселье!
А у звонаря-то руки кряжисты. И в гробу он Божий срам видал, да на княжий стыд! Знай, плещет звон полной мерою Тому, кто верует, и кто не верует, Кому по сердцу. А кому и под дых, Чтобы меньше было вокруг лживых да подлых! Кто шапку подставит, кто карман, кто полу, А кто и просто банку из-под тосолу. Кто пригоршней, а кто и в щепоть, А кто стаканом норовит тот звон черпать. А он летит себе над землёй пречистой стаей, И на всех его хватает!
Я сидел на бережку, и вслушивался в шёпот крови, Поминал тоску, да время за хвост ловил. Испросил у Господа света горнего, В ступке натолок елового корня, Звонов, да слов поострей для потехи. Всё это замешал в широкой бадейке. Обожду часок-другой… Пока суд да дело, песня и поспела!