Когда скрепятся льдом острова, спрятав волны от бега, И Луна амнистирует ночью желавших скорей, Когда станет больней в лазаретной белёсости снега – И стемнеет кровавый закат в тромбоцитах ночей…
Свято веря в весну, но молясь на прогнозы погоды, Мы заступим на верный авось в наготу берегов. Намочив оперенье стезёю студёного брода, Вновь проверим незнание гаммы ушедших шагов.
И когда полынья на Неве не вместит Серых Шеек, И полынь бытия станет слаще в сумятице снов, Мы доверимся опыту чутких ансельмовых змеек, Проползая меж врытых в асфальты сугробов-домов…
Вес удельный сочтём для мечты из удела окладов, Из раскладов, закладов и кладов житейских морей, Где распята Ассоль парусами летучих фрегатов, И познавшие дети спешат становиться старей.
В гости к слогу с потерею дара, но без опозданий. Гонит копоть стихов к небесам графоман-трубочист. И опять по ноль пять мерит ночь очарованный странник, Обручая соитием истин нетронутый лист…
И для избранных временем петь – невралгия и тщета. Ищет тень на щите в нищете пропиаренный прах. И для загнанных семенем в сеть – коммунальная смета, Камасутра похмельных прибежищ на тощих рогах.
А молва – как хмельные слова – позвенит и завянет, И отпустит полуночной Мойкой – к истокам зари. Позабытый помост инквизиций афишами занят… Доползти до себя, на прощанье задув фонари…
Искусив искусителя, примем Спасителя роды. Продерём небосвод в решето мегаполисных звёзд. Свято веря в весну, завернёмся в прогнозы погоды, Скоротав столованьем совсем затянувшийся Пост…