эпиграф:(из дневника)"Так любить,так беззаветно и безудержно любить,да разве это бывает?А ведь люблю,и не могу иначе;это сильнее меня,моей жизни.Если бы для него надо было умереть-не колеблясь,а если бы при этом узнать.что он хотя бы ласково улыбнется,узнав про меня,-смерть стала бы радостью..."(дневник 270)
Глаза вуалью чуть прикрыты, Печаль в них - зелень октября, Подснежник падает, накрытый Охапкой марта-звонаря.
Я различаю за вуалью Смиренность, радость на лице, Когда стоишь ты так печально На чуть заснеженном крыльце.
Благословленные минуты! Снежинкой плача на лету, Целуешь след его повсюду На теплом мартовском снегу.
А Март, то бьет в окно капелью, То пьяной вдрызг тоской визжит, То сыплет снежною шрапнелью В твой "дом" - затворнический скит.
Разлукой ветреное небо Холодной гривой машет вслед. Ты ждешь, когда придет к обедне Шальной и "ветреный" поэт.
Бегут по кручам дни запойно. Он громогласен, как всегда. Шумит «Пегасовское Стойло", Гудит "Кабацкая Москва".
Ты ждешь неделю, две, …и больше… Глаза, как талая вода… От стихотворной славы - горше, И все слабеют повода.
В пивной найдешь его - запойным. Под низкой крышею ресниц Ты встретишь взгляд заупокойный Среди стихов и небылиц.
Ты трехнедельную щетину Губами тронешь с теплотой, Волос расчешешь паутину Дрожащей радостной рукой.
Рука в руке захолодает. Ты вновь его запустишь в дом, Ты знаешь, как душа сгорает, Как тот, опавший в стужу, клен.
Когда хмельной цыган коснется Гитары плачущей струны, И поцелуй здесь оборвется, И дека треснет от тоски.
Здесь все неведомо и тайна. Здесь две души – совсем одни. И в листопаде утопают Незабываемые дни.