Мама на даче. Ключ на столе. Завтрак можно не делать. Скоро каникулы. Восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, Солнце оставило в волосах выцветшие полоски.
Сонный обрывок в ладонь зажать и упустить сквозь пальцы... Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят? Витька закончил четвертый класс - то есть, почти что старый.
Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник... Витька научит меня нырять. Он обещал, я помню! К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки! Может быть, будем потом играть. Я попрошу, чтоб в прятки.
Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить. Мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене... Сто. Девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступления лета... В августе буду уже студент. Нынче ни то, ни это.
Хлеб получерствый и сыр с ножа - завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме... Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма.
Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, Только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее... Мы забираемся на крыльцо и запускаем змея.
Вроде, они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь. Семьдесят семь. Плачу спиной к составу... Пусть они прячутся. Ну их всех. Я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера... Кофе, молю, сварите! Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите...
Пусть это будет большой секрет маленького разврата. Каждый был пьян, невесом, согрет теплым дыханьем брата, Горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона... Все друг при друге и все одни - живы и непокорны.
Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик. Господи, как я вас всех люблю! Радуга на ладонях, Улица в солнечных кружевах... Витька, помой тарелки? Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку... Я вас поймаю и покорю: стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору... Тридцать четыре. Тридцать.
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве.
Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу... Я начинаю считать со ста. Жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон... клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок!" - смеется Время.
Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна. Двадцать - глаза-бойницы, Ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку... Кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом.
Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз... В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.