Так бывает: что увидели глаза, сразу упало на дно, И ты просто не успел задуматься о том, что увидел. Потом детали потихоньку начинают всплывать. Вот так встал утром, продирая глаза, окинул взглядом комнату, Поняв только то, что я в собственной квартире, Направился в ванную. Тревожная мысль кольнула, только когда я уже начал чистить зубы. Так и застыл с зубной щёткой во рту. В голове повис вопрос: Откуда в моей пепельнице этот хабарик? Нет, удивило не наличие окурка, Который не был сильно смят, и потому марка сигарет отчётливо читалась. Удивила как раз марка. Я сразу вспомнил, какие сигареты курил тот парень, что зашёл в бар. В бар, где я обычно коротаю вечер, когда что-то накатывает, Но необъяснимое, не поддающееся анализу. Вчера был как раз такой вечер. Я проделал обычную процедуру: взял бутылку Jack Daniels, уселся у стойки бара и начал смотреть невключённый телевизор. И тут вошёл он. Отпустив входную дверь так, что та громыхнула, парень, лицо которого я не мог рассмотреть в контровом свете, сразу же направился ко мне. Бесцеремонно глотнул прямо из горлышка мой Jack Daniels и через короткую паузу стал рассказывать мне мои мысли. Те, которых я боялся, те самые мысли, которые только отбрасывают тень, успевая быстро скрыться за углом, так, что ты ухватываешь только полу одежды. Я не помню, что он провожал меня. Тем более - что он заходил ко мне. Мысль о том, как мог попасть этот окурок в пепельницу в моей комнате, мучала меня весь день. А вечером я отправился в бар. И снова, заказав бутылку виски, я уставился в чёрный экран. Только на этот раз я всё время вздрагивал, когда открывалась входная дверь. Я ждал, что этот парень снова придёт и снова начнёт мне рассказывать мои мысли.
Сижу долго, ничего не включаю, Заварка дымится, а я не пью чаю, Затянулась бы песня, или хотя бы одна из старых ран. Передо мною - чёрный экран. Пусть этот мир остаётся сложносочинённым, Начальники спорят, кому достанется один подчинённый. Все боятся высокой волны, каждый строит катамаран, Передо мною - чёрный экран.
Большая удача - проснуться поутру, Увольняю хируга, оставляю медсестру, И вот она в белом танцует лечебный канкан, Передо мною чёрный экран.
Ваша очередь петь, корнет Оболенский, Но чур никакой тоски, кроме вселенской, Соединяйтесь, довольные жизнью эстеты всех стран, Мы споём наконец "Чёрный экран". Мой поезд на ветке, отломавшейся от кроны, Под колёсами смех, вместо звезды икона, И хотя мы стоим, меня тянет дёрнуть стоп-кран, Твой ход, чёрный экран.
Я как камень на распутье из забытой былины, Нечитаемый указатель посреди бандитской малины, И невозможно схитрить, он идёт на таран, На вас - чёрный квадрат, на меня - чёрный экран.
Я как никто другой умею быть недовольным собой, Это песня как песня, но не как смертельный бой. Не нужна Бхагавад-гита, уберите Коран, Оставьте мне мой чёрный экран. Предлагаю за тех, кто в море, и тех, кто на суше. Дайте наконец экрану отдохнуть от этой чуши, Заткните трубу с пёстрым потоком таким неуёмным, Обещаю, нам будет лучше, если он останется тёмным.
Пусть в нём отразится солнценесущая колесница, И не только в небе, но и в головах прояснится. "Если хочешь увидеть Гею", - воскликнул бог Уран, - "Смотри, как в небо, в чёрный экран."