Не раз повторял капитан, что все беды от женщин И коль хоть одна на борту, то фрегат не жилец. С единственной той, что зовется Удачей обвенчан, Другую он вряд ли когда-то повел под венец.
Влюблялись в него сеньориты и леди, так что же? Он был и красив и силен, гнул дублоны в руке, Но был океан ему всех леди мира дороже И чуть подлатавшись, фрегат исчезал вдалеке.
Но как-то, такое бывает, берет вверх природа, Наш юнга влюбился и где-то в Сиуте убег. И взяли мы нового на борт за час до отхода, И вышел в дежурство фрегат: «В добрый путь, с нами Бог!»
Был тонок он, как колосок и невысок, а голосок вам песней швы сердец, как швы бортов промажет Пусть плохо знал он такелаж – душой моряк, а значит наш И экипаж ему поможет с такелажем.
Два месяца скуки, но вот чей-то парус в тумане, Смотри-ка, на флаге и череп, и крест из костей. «Ну, что же, - сказал капитан, - Вновь удача сама мне… корсара послала! Наверх все, сто тысяч чертей!»
Но ошибался капитан, два дня, две ночи по пятам За ним мы шли в тумане тихою пантерой. И вот развязка и к концу стоим борт в борт, лицом к лицу И будет бой и, значит, будут им галеры.
Для нас рукопашная – это привычное дело Но жарким был бой и рубился пират в две руки. Когда и меня, видишь шрам, чья-то шпага задела, Но я расплатился на месте – претят мне долги.
И наш капитан в самой гуще, с ним справиться где-там! Они ведь с удачею были друг другу верны. Рубился с тремя он когда кто-то там из мушкета Решил и его угостить с трех шагов со спины.
Не шпага! Пуля, вот в чем суть! Три шага – это тоже путь, И не дождалась пуля с капитаном встречи. Да, в этом суть – три шага – путь! Его закрыла чья-то грудь… Вот так мы юнгу потеряли… в этой сечи…
А после простились с друзьями и тем, кто любимы… Как есть отписали, погиб, помня, веря, любя… И залпами с ромом, усопшим воздали долги мы, Чтоб в следующий раз помянули, быть может, тебя.
Был юнга как брат мне, как жить дальше с вечной виною? Кому отписать? И нашёл я в его рундуке С пометкой конверт: «Вскройте, если вдруг что-то со мною...» Для нашего брата нет странного в этой строке.
Я вскрыл и стоял, словно кнехт, и не вымолвить слова… Стоял и не верил, а в сердце тайфуны и мгла: «Не Виком зовут, мол, меня - моё имя Виола, Простите, но, мол, по-другому никак не могла!
Всегда семь футов кораблю! А я люблю, ну хоть в петлю! Так извините за обман, не по злобе я! Пусть будет счастлив капитан, я же не любить его и там На небесах и в преисподней не сумею!»
Не раз повторял капитан, что все беды от женщин, И коль хоть одна на борту - пропадут моряки… С единственной той, что зовется удачей обвенчан… Напился в тот день он и плакал… должно быть с тоски.