Могу научить вас летать на подушке, - дыхнула в меня перегаром старушка. А после шепнула, рыгнув благородно, могу научить даже на кислородной.
Я мог бы без астмы и вечной одышки летать на подушке почти как Покрышкин. Но это всего лишь пустые мечты - я с раннего детства боюсь высоты.
А старушки над городом кружатся, хоть пилоты из них и не Бог весть. Ну а мне остаётся лишь тужиться, да, стишки сочиняя, из кожи лезть.
Над Кремлём они кружат и думают, а я, глядя на небо хрустальное, с тихой завистью так себе думаю - да когда же старушкою стану я?
Люблю я с утра, вместо чая с лимоном, такой же лимон только с "Наполеоном". Люблю я "Камю" или даже "Шартрез" с таким же лимоном, а можно и без.
И после "Шартреза" с лимонным кусочком с утра на душе расцветают цветочки. А если добавить немножко "Камю", то райские птички на сердце поют.
И старушки над городом кружатся - то ль парад у них, то ли учения. Я же, сделав на радостях лужицу, снова в небо гляжу с облегчением.
Над Кремлём они кружат и думают, а я, глядя на небо хрустальное, с тихой завистью так себе думаю - никогда ведь старушкой не стану я... никогда... невермор
----------------------------------------------
А ночью я в тёмное небо гадаю - чому ж я не сокил, чому ж не летаю, чому ж я, как старый, лысеющий гриф, к жене этой хмурой навеки прилип.