Сердце девичье верило сбудется, В жизни счастья настанет пора, Но не думала Роза, что влюбится По уши в молодого вора! И не долго то счастье покоило Бархат, золото, шелк и рубли. Только сердце недоброе чуяло, На седьмицу за ним и пришли.
И казалась разлука ей вечностью, Ненавидела Роза ментов. "Разлучили!"- кричала сердечная. Посадили на восемь годков. И писала она письма длинные... Колыма, Магадан, дальний край. Время часики мерят старинные, А кукушка кукует: "Встречай".
Сердце екнуло. Ой, что-то сбудется... Как-то парень в окно постучал. Пригласила домой гостя с улицы; Милый весточку с другом прислал. Передал ей привет от любимого, Два годочка осталось скучать. Роза стул сразу гостю подвинула. Есть он Бог, по всему и видать.
Да вы садитесь за стол, не побрезгуйте Отобедайте в доме моем. Ка бы Розочка знала про беды те, Что пришли к ней под вечер с парнем. Он поел, а потом и попарился, Стала кровь в его жилах играть, И на кореша бабу позарился, Про него стал фуфло ей толкать.
Мол, кентуха откинулся осенью, Был досрочно он освобожден. И добавилось Розочке проседи, Как поверить, что это не сон. Ну а тот все толкал, как кормили вшей И какой он ему первый друг И еще будто с лярвою тамошней По амнистии двинул на Юг.
Как же жить ей, скажи, после этого, Шесть годков, как один, день за днем Все ложилась в кровать несогретую, И все сны ее были о нем. А гостек к ее сердцу разбитому Словом ласковым ключик нашел И поднес Розе стопку налитую, Стал с ней жить, да глумиться, козел.
И она к этой суке доверчиво Прижималась в постели бочком. Но к другой он ушел как-то вечером, А ей оставил долги с трипаком. Сколько слез было, сколько страдания, Как она проклинала пору, Когда первый раз шла на свидание Вечерком к молодому вору.
Восемь лет пролетело. И вспомнила... Милый был бы как раз в этот день. Только рюмочку горькой наполнила, За окном вдруг увидела тень. Он вбежал к ней, как сойка влюбленная: "Наконец-то мы, Роза, с тобой!" А она ему финкой каленою В грудь ударила: "За упокой".
Он смотрел ей в глаза опечаленно И без гнева с улыбкой сказал: "Поцелуй же меня на прощание", - И со вздохом последним упал. Перед ней он, как перед иконою, В чем сумел заработать за срок Фофан, кембель, да ксива казенная Да для нее Оренбургский платок.