Тридевятое царство (с прологом, комментарием и стихотворным текстом в двух сериях)
Старик прошамкал громко "Ап!", и Зеля испарился И вмиг за тридевять земель нежданно очутился. В какой эпохе, строй какой? - У леса на опушке Изба стоит с одной ногой - все, как поведал Пушкин. И Зеля крикнул с пьяных глаз, оземь ногой ударил: "Вертись, изба, ко мне тотчас, меня-то вы не ждали!" А из избы в ответ слова, какие редко слышим. Так: обстановка такова - там был Калиныч с Мишкой. За встречу выпить бы не прочь - нашли в сенях бадейку И пили, ели там всю ночь, Калиныч дал идейку: "Уж если тридевять земель по правде существуют, Пойдем гостить к Кощею, Зель, недельку иль другую." - "Не, он не пьющий, не пойду, хотя и долгожитель, Я вас к Кощею приведу, а он нас - в вытрезвитель". И клялся собственной башкой, про что узнал из книжек: Кащей жрет с Бабою Ягой сопливеньких детишек. Но тут на дом спустилась тьма, Яга упала с печки, И Зеля громко крикнул: "Ма, Ягуся, добрый вечер!" Он ей проделал реверанс, почтенно чмокнул ручку. Яга смутилась, впала в транс - слаба на эти штучки. А Бабка гнала самогон и, бровь скосив, спросила: "Кто вы такие - ты и он?” - что Мишку покосило. "Ты что, Яга, с ума сошла? Мы ж нищие студенты". "А я уж думала, что вы - Кащея резиденты. Шпионит он и хочет знать секрет маво прогона, Чтоб самому со змеем гнать сивуху с самогоном". Калиныч громко завопил: "К Кащею едем в гости!" И на метлу тотчас вскочил и прыгал что есть злости. "Прощай, бабуся, не взыщи",- все трое улетели. И вот уже товарищи в кащейском подземелье. Обшарив в поисках углы: "Вина нет!"- крикнул Мишка. Да, пить здесь нечего, увы, - сребро да золотишко.
Сориентировшись в пространстве, Подземелье обыскав И поняв, что не будет пьянства, Заглянули в старый шкаф. Там нашли в пыли под банкой Старый драный половик. "Да это ж скатерть-самобранка!"- Крикнул Зеля в тот же миг. "Ну-ка, скатерть, сделай чудо!"- И друзья навеселе Словно в фильме Голливуда Пьют порцуху - силь ву пле! И уже в подвале стены Расшатались... Стали петь... Тут Кащей взглянул надменно, Покраснел - и стал как медь. Покраснеешь тут - ведомо ль,- Расшалились, сорванцы! Кладенцом его огромным Режут взакусь огурцы. Зеля с пьяных глаз об угол Бил какое-то яйцо... Черный стал Кащей, как уголь, И закрыл свое лицо. В лихорадке крикнул громко: "В камень превратится тот, Кто сломает мне иголку,- Никогда не оживет!" Но, видать, слова на ветер,- Зеля пальцем поднажал, Сам того и не заметил, Как иголку ту сломал. Колдовские злые чары - Сдох Кащей - не применив... Да просто Зеля был в угаре - Пил калининский разлив!
Кощей подох - труху смели и замком завладели, И половик тот, что нашли, в подарок дали Зеле. Сего дерьма у них завал, а золотого фонда - Сказать - так выльется в скандал, почище Джеймса Бонда. Друзья решили поутру звать в гости для знакомства Ягу, чертей, Кикимору, соседей с воеводства. Тряслися с вечера врата от стука вновь пришедших, Царила в замке суета, всю ночь горели свечи. Припёрлись те, кто был не зван, вся пьянь известных сказок, Иван-царевич, Кот-буян, Петрушка - штамп под глазом. Сыр на закуску - дефицит! Лиса, откуда сыр то? Тут врач-вредитель Айболит принёс пол-литра спирта. Вот все к столу присели там, ударили по кружкам, - Сначала пили по сто грамм, но перешли к кадушкам. Калиныч снял свой лапсердак, залез на стол в ботинках И, раздавив свиной пятак, снял шапку-невидимку. С кого он снял, никто не знал: те пьяные и эти, Калиныч в шапке приставал к русалкам в туалете. И он, невидимый, бродил, щипал гостей сначала, Но там кого-то кто-то бил, Калинычу попало. Тут Зеля громко завопил: «Хочу тот час подарков!» И музы из последних сил забренькали на арфах