Налево, на восток (на «ост», а не на «вест») в моторном шарабане на колёсах безотказных. Не требуя отнюдь от местности окрест моментов ни чудесных, ни чудных, а лишь бы разных.
Нахально перейдя (на «ты», а не на «вы») с доселе иноземной синевой и позолотой, на сколько-то недель изгнать из головы клинический припев «давай-давай... работай-работай!»
И - смело на восток. По-местному - на east. Налево от всего, на всех парах, без перегрева. Дорога как душа. Душа как чистый лист. Её теперь как хочешь ты раскрась - она налево.
Проездом посетить приветливый приют, где стелят мягче мягкого и кормят осетрами, где сладкого нальют... и терпкого нальют... И впрок ещё снабдят, сказав «а это уж вы сами».
И - снова на восток. Всё круче, всё левей, считая перегоны в среднем вёрст по полтораста. Куда-то вскачь долой, по-местному - away, без карты, наугад почти, per aspera ad astra.
Налево, наобум. Со скоростью колёс, какую объясни поди-попробуй пехотинцу. К моментам вне времён. К ландшафтам без берёз. К зверинцу, наконец. А почему б и не к зверинцу?
Там тигры молодцы: имеют имена, умеют ухмыляться наподобие сатиров и даже ловят птиц. А публика шумна - и громко птиц жалеет, но болеет вся за тигров.
А можно и в музей, где сколько-то цветных содержится полотен живописца из Толедо - и публика шумна, и хочется иных построить на плацу и застрелить из пистолета...
Налево, на восток. На самый крайний «ост». Навряд ли от отчаянья, ничуть не от режима. К невесть какой воде. По-местному - на coast. По-нашему - на берег. Для чего - непостижимо.
И скоро-скоро он, искомый берег-брег, мелькнёт по курсу прямо в виде плёса или мыса, мелькнёт и намекнёт, что кончился пробег, что кончился побег, имевший цель, но чуждый смысла.
И значит - отвыкай, едва войдя во вкус, в мотеле многоярусном располагаться на ночь, вносить истекший день в графу с пометой «плюс», раскладываться замертво и разлагаться напрочь...
Пускай на снимке сер окажется залив, размажется прилив, помнётся контур каравеллы: трофеи - не для нас. Итог и так счастлив - охотничья ничья, стрелки хмельны, мишени целы.
Остынет, отдохнув, моторный шарабан. А нам - десерт отвальный с коньяком и со слезами. Потом - в аэропорт. А там - в аэроплан. И вверх, и на восток опять... Но это уж мы сами.