В городе, где задушен был император Павел, даже вблизи от замка, где он задушен был, есть монумент известный (скульптор его поставил). Как он стоит, я помню. Чей монумент, забыл.
Мимо него налево, да через мост направо, и по прямой на остров, - как его бишь? склероз, - шёл я на днях не быстро, маршировал не браво. Вот, бормотал, поди ж ты! как меня чёрт занёс.
Ах, решето - не память! Где же мои проценты? Где золотые ночи в розах, серые дни во мхах? Где граммофон стозвонный - чисто рояль концертный? Диззи Гиллеспи, Фрэнк Синатра... ах, эти ночи, ах!
Впрочем, когда-то ими я «без руки и слова» сам пренебрёг навеки, ради забыл чего: то ли карманных денег, то ли всего святого, то ли всего того, что... в общем, всего того.
Снова теперь в былые проблески и пустоты двигался я с оглядкой. Но напевал меж тем: где, северянка, где ты? как, меломанка, что ты? - бывшая мне когда-то уж и не помню кем.
Я про себя подумал: помню-то я изрядно; но, без нужды признав, что помню (и, не дай Бог, люблю), я поступлю не браво; впрочем, не браво - ладно, главное, что не ново. Потому и не поступлю.
Тот, за кого ты замуж вышла тогда в итоге, кажется, был ефрейтор. Значит, теперь сержант. Вот уж, небось, реформы в бедном твоём чертоге! Влево пойдёшь - гардина, вправо пойдёшь - сервант.
Диззи, небось, Гиллеспи даже во сне не снится. Дети, небось, по дому носятся как слоны. То-то была бы скука - в это во всё явиться: здравствуйте, вот и я, мол. Только что, мол, с луны.
Впрочем, судите сами, может ли быть не скушен кто-либо, то есть некто, моду взявший туда-сюда шляться без ясной цели в городе, где задушен был император Павел Первый, он же последний, да.
Будучи здесь проездом, я поступил не ново: я сочинил сей опус и записал его. Ради карманных денег - или всего святого, или всего того, что... словом, всего того.