Вечно открытый Божьему гневу, Шаг замедляя перед горой, Вижу, как дерзко движется к небу Лазальщик скальный - горный герой. Весь из отваги соткан и создан, Кажется снизу черным стрижом, Там вверху строит он гнезда, Там он царь, там его дом.
Там на вершине смеет он править, С гибельной высью дружит на "ты", Мне ж у подножья жутко представить Даже частицу той высоты. Как ни пытайся, сколько ни бейся, Не довезет туда колесо. Там уже нет поднебесья, Там над ним небо и все.
Стены отвесны, камни опасны, Скалы надменные, вечен их лед. Многие жертвы были напрасны, Редкое семя тут прорастет. Сколько нецветших и непроросших Горы убили здесь ни за грош!.. Что ж ты, стриж, не проклянешь их, Что ж ты им славу поешь?
От отвечает, двигая бровью, Словно мыслитель, лбом шевеля: Дымом и дегтем, потом и кровью Небо не пахнет, пахнет земля. Я замолкаю, кто ж его знает, Что на прощанье скажешь стрижу. Он, как царь, в небо взлетает, Я, как раб, вдаль ухожу.
Мир тебе, горец, вечно и ныне! Шествуй к вершине, к небу стремись. Ты - по откосу, я - по равнине, Каждый, как может, движется ввысь. Я продолжаю слепо и немо Путь по кровавой дымной земле. Но мое хмурое небо С каждым днем ближе ко мне.