Вершит народ дела свои, пройдохи ищут славы, Пророки врут, поэты пьют, богатство копит знать. Стоит над миром год Змеи, все злобны, как удавы, И каждый хочет сам в угоду году гадом стать. А я в портовом кабаке сижу, и губы в табаке, И две монеты в кулаке, а в голове - шансон. А в нем - мой крах, мой странный край, Туманный путь в желанный рай, Тот путь, который мной пока еще не обретен.
О, дай мне, Господи, ступить на этот путь! Когда-нибудь, когда-нибудь, когда-нибудь.
Я, как и вы, друзья мои, устал глазеть на драки, И вид оскаленных клыков нервирует меня. Пройдет над миром год Змеи, начнется год Собаки, И снова цепи, снова лай, и войны, и грызня.
Чего так злобен род людской? Да это просто год такой!.. Но, как ни мучаю себя, но, как себя ни злю, За что, я не могу понять, Вы все так любите меня? И, не могу понять, за что Я всех вас так люблю?
Дай Бог в пути мне добрым словом помянуть Кого-нибудь, кого-нибудь, кого-нибудь!..
Вот я же вам не сын, не пасынок, И даже не приемыш, Да все никак не соберусь расстаться с кабаком. И в год Собаки я - щенок, А в год Змеи - змееныш. И научился не искать участия ни в ком.
Затих шансон, певец умолк, И ты, гарсон, не верь мне в долг. Уходят все, и мне уйти не лучше ль от беды? Сквозь плач и вой, галдеж и звон, По боли войн, по воле волн, По жизни вдоль, по миру вдаль Ведут мои следы.