Между прочим, чтоб в Австралию попасть — нужно прыгнуть без разбега дальше всех. Вот я прыгнул — чуть в окно не улетел, обомлели все в спортзале. Физкультурник зафиксировал рекорд — и меня он, то есть прямо в чём я был, моментально-срочно к завучу повел: вот, мол, полюбуйтесь.
Любоваться завуч пристально не стал, но заметно было, что доволен-рад. Даже тут же угоститься предложил бутербродом с бужениной. У него их вечно в тумбочке запас, он в столовой для собаки их берёт. Между прочим, исключительный кобель. Глупый, но красивый.
И сказал он (завуч то есть, а не пёс): дескать, едешь на комиссию в Москву. Австралийский Олимпийский комитет приглашает вундеркиндов. Едет группа завтра поездом ночным, двое старших и ещё один, как ты, тоже местный, ты прыгун, а он бегун. Собирай, брат, вещи.
Сел я в поезд, присмотрелся к бегуну. Обсудили с ним Австралию-страну. Он сказал, что видел он её в гробу. Я сказал, что тоже там же. Сговорились: как докатим до Москвы, мы от взрослых оторвёмся — не догнать. Без надзора погуляем, где хотим. Будет, мол, что вспомнить.
Потоптали мы столицу хорошо. Сосчитали башни древнего Кремля. Возле ЦУМа разругались-разошлись. В Лужниках сошлись обратно. У трамплина по площадке смотровой послонялись, поглазели на закат. Солнце скрылось, дождь пошёл, и стало нам холодно и скучно.
Деньги наши утром кончились ещё. Их ведь толком сразу не было почти. За спасибо даром частник-весельчак нас подвёз до Каланчёвки. На Казанском, где торговый закуток, мы взломали продовольственный ларёк. Нас поймали, посадили под замок. Третий час не кормят.
Дайте грифель, я на стенке напишу: здесь был Павлик из Ростова-на-Дону. С места прыгнул дальше он, чем кенгуру. Вы его домой отправьте. День рожденья через месяц у него. Стукнет ровно Павлику шестнадцать лет. Он в Ростове сам в милицию пойдёт — и получит паспорт.