Ой, чистое окно! За окном - воля. Дом - не дом, а сказка, и чего тут только нет! Даже добрый дух есть. Зовут - Коля. А хоть бы и Дима звали, не о нем сюжет.
Сюжет о том, как - молодой, непослушный - Парит вверху над домом кораблик воздушный. Не то инопланетный, не то обман зренья - Не дал объяснения пока никто.
Но средь застолья или в трезвой памяти, Поодиночке, либо всем народом враз - Бывало, выглянем, а он, красавец, там летит, - И значит как бы все в порядке, с Новым годом вас!
Он порхает в вышине как бабочка, И тридцать первого числа, и первого. А траектория его загадочна - Не то парабола, не то гипербола...
Краткий год подобен дню, день под стать блику. Спросят: чем вы жили? И не вымолвишь в ответ, Что мол, пили водку... ели клубнику... А хоть бы и смородину, не о ней сюжет.
Сюжет о том, как - самой себе в радость - Летела моя молодость, моя младость. Махал крылом кораблик с небес и был светел... Никто и не заметил, как он исчез.
А вместе с ним ушел сюжет из повести, И строчки вьются вкривь, как традесканция. А пишу я их, к примеру, в поезде, И следующая станция - Франция...
Вы мне скажете, что это, мол, лирика, И что кораблик тот в кино все видели. А все же мне бы на него, хоть изредка, Поглядеть бы наяву, хоть издали.
Постучать бы в то окно, посвистать дико, Вместо \"гутен морген\" кукарекнуть как петух: Холодна ли водка? Сладка ль клубника? Все ли добрый дух сильней недобрых двух?..
Не жду ответа, не ищу возврата. Она затем и молодость, что крылата! Чего не понял в двадцать, вдруг - поймешь в сорок. Уж тут никто не зорок. Всяк близорук.
И потому-то я сижу теперь в поезде, А незабвенный мотылек - кораблик мой - По параболе несется Бог весть где. И конца и края нет параболе той.
На честном слове или так, на отзвуке, На первой буковке от слова честного, Но летит он, кувыркаясь в воздухе, По параболе Лобачевского...
Всяк был молодой. Да не всяк - старый. Одного застолие влекло, другого - храм. Кто бренчал монетой, а кто - гитарой: Там-тарам-тарам-там-тарай... там-тарам-тарам...