Надеюсь, близорукость моя была отчасти полезна - просеянные соблазны реже захлёстывали, дразня. Но чувствую, что с накипью заодно отсеялась и бездна, в которую не вгляделся я - глаза пожалел, а зря.
Не стоило их жалеть - на то и глаза, поплачут, помокнут и в самой пустой обыденности метафору уследят. Хотя, коль скоро снова дойдёт до слёз, метафоры не помогут. Скорей всего не помогут, но навряд ли и навредят.
Смотри - мелькнул сквозняк, задышал камин, зола золотиста, Качнулся в круглой чашке красный морс, похожий на Марс, И прямо с утра газетная злоба дня - мечта куплетиста - Разбита сама на строфы и читается, как романс.
Куплет насчёт погоды пуще других затейлив и жуток - в бюро прогнозов нынче новый барометр-грамотей. С антенной он всемирной соединён, ему не до шуток. Его послушав, хочешь не хочешь, падай и холодей.
Но я куплю фонарик-светлячок, похожий на светоч, и выйду в ночь, накинув зелёный плащ, похожий на плющ. А ну как тот барометр в бюро не больно-то и всеведущ и весь его ледяной кошмар не очень-то и грядущ?
Смотри, - скажу туземцу встречному я, ежели встречу, - не та ли, смотри, младая вон там, за облаком, где лучи. Ей должное воздал легендарный грек певучею речью по памяти, ибо видеть уже не мог, а ты различи.
Слетевшая с воздушного своего безгрешного ложа, не знающая об опасностях, свободная от клише, тебе, дикарю, явиться она спешит, ни на что не похожа. Её не догонишь ты, но хоть порадуешься в душе.