Ах, платочек, ах, тесьма, пара строчек из письма и пристанище, сокрытое туманом. Ах, чужая сторона, светлых дум похорона, как ристалище, поросшее бурьяном.
Амулеты прошлых лет - василька засохший цвет, перья птички суетливой, осторожной, что улетела насовсем в край увядших хризантем. Мне же был сто крат дороже подорожник.
Приучился рисковать и рискую ревновать, и, наверно, растрясу любовь на крошки. Ничего не нужно мне, нужен только свет в окне. Свет в окошке нужен мне, свет в окошке.
Только, видно, не дано. И окно твоё черно. Ах, платочек, пара строчек эмигранта... И по тёмным городам я скитаюсь тут и там - ни пристанища, ни Бога, ни таланта.
Я забыл родной язык. Я к чужим местам привык. Даже старости не боюсь и даже смерти. Нет окошка, нет огня... Только мучает меня неоконченный рисунок на мольберте.
И дрожащий карандаш холст берет на абордаж. Тот же август, та же степь и подорожник. Приучился рисковать и рискую рисовать. Я художник, я пока ещё художник.
...Напишу тебе письмо, отошлю платок с тесьмой, Василёк сухой и пёрышко трясогузки. И картину допишу, но, наверно, согрешу и возьму и подпишу её по-русски...