Сном называй, ворожбой, искушеньем, но - чуть разглядев этот праздник чумной - я возомнил, будто он соглашеньем, пускай краткосрочным, но связан со мной.
Без году неделя в цирке, меньше, чем тот ворон на Майорке, будь я - ну хотя бы не птенец, тогда оно бы - туда-сюда. Мне же словно кто-то подмигнул - и вот, один во всей галёрке, обмер я и воздух обнял, не исчезнуть чтобы. Что да то да.
Кровь осеклась, бормоча «поздно, поздно». Душа заметалась, сама не своя. Словно у всех на глазах виртуозно не рыжий ковёрный споткнулся, а я.
Словно в заводной шкатулке вентиль или клапан, там не важно, сбился, ноту взял и отпустить не мог, о чудо, аж полчаса. Всякий звук умолк, а этот нет, и - вполрезьбы, но так протяжно - длился, не кончался, не кончался он, покуда не кончился.
Семь с той поры январей незаметных в архив отошло и быльём поросло. Помню ещё, что крикун в позументах картавил, но это меня не спасло.
Я и не расслышал толком, что он объявлял, вертя фасадом. Видно, речь его и впрямь была скорей корява, чем вычурна. Понял я лишь то, что неширок под ним помост и рядом-рядом - бездна. Глубже впадины морской. Черней зуава. Черным-черна.
Врач говорит: магистраль не задета. Испуг излечим. А могло б и убить. Цирк отступил. Расцвела оперетта. Любить ли её? Слух прошёл, что любить.
Впрочем, тут и «да» и «нет» верны, пиши рецепт, какой охота. Легче не бывало, не бывало, не бывало экзамена. Кто-то и тебя потом с шарманкою сравнит, в которой что-то долго замирало, замирало, замирало... И замерло.
Вечер песен Михаила Щербакова. Часть 2. Песни Михаила Щербакова в исполнении Лии Шабакаевой и Дениса ... 12. ЗАВТРА, вчера, всегда 13. Пьеса 14. Подросток 15. Циркач