Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь. О милая! Ни в гробовом сугробе, Ни в облачном с тобою не прощусь.
И не на то мне пара крыл прекрасных Дана, чтоб на сердце держать пуды. Спеленутых, безглазых и безгласных Я не умножу жалкой слободы.
Нет, выпростаю руки, стан упругий Единым взмахом из твоих пелен, Смерть, выбью! – Верст на тысячу в округе Растоплены снега – и лес спален.
И если все ж – плеча, крыла, колена Сжав – на погост дала себя увесть, – То лишь затем, чтобы, смеясь над тленом, Стихом восстать – иль розаном расцвесть!