Дробись, дробись, волна ночная, И пеной орошай брега в туманной мгле. Я здесь стою близ моря на скале; Стою, задумчивость питая. Один; покинув свет, и чуждый для людей, И никому тоски поверить не желая. Вблизи меня палатки рыбарей; Меж них блестит огонь гостеприимный, Семья беспечная сидит вкруг огонька; И, внемля повесть старика, Себе готовит ужин дымный! - - Но я далек от счастья их душой, Я помню блеск обманчивой столицы, Веселий пагубных невозвратимый рой. И что ж? - слеза бежит с ресницы. И сожаление мою тревожит грудь, Года погибшие являются всечасно; И этот взор, задумчивый и ясный - Твержу, твержу душе: забудь. - Он все передо мной: я все твержу напрасно!... О если б я в сем месте был рожден, Где не живет среди людей коварность: - Как много бы я был судьбою одолжен - - Теперь у ней нет прав на благодарность! - Как жалок тот, чья младость принесла Морщину лишнюю для старого чела, И отобрав все милые желанья, Одно печальное раскаянье дала; Кто чувствовал как я - чтоб чувствовать страданья, Кто рано свет узнал - и с страшной пустотой Как я оставил брег земли своей родной Для добровольного изгнанья! -