Что тут творится. Прости меня боже! Я перекрестил вашу всю благородь. И кое-кто с нами вроде схлестнулся наверно. Куда не взгляни, мясорубка похоже. Я что-то воткнул наугад в чью-то плоть. Мои прогибаются. Дело я чувствую скверно.
Грязной земле отдай свое тело. Душу огню придется предать. Что ж, анархист-дурачек, ты с собою наделал? Совесть свою утопил ты в стакане, А пламя придется опять разжигать. И что бы как прежде висело чёрное знамя Над тобой! Над тобой! Над тобой! Над тобой!
Сидели и квасили водку с какавом. Уж дело до рукоприкладства дошло. И тут атаманша рванула сиреневый тельник. Крикнула хрипло, стреляя наганом: "Напасть нам на город время пришло! Томится в тюрьме мой дружок - террорист и подельник."
"Да их слишком много!". Все стали боятся. Она ж как всегда отрубила: "Плевать!" И стала по-дьявольски страшно она напиваться. Правду свою утопила в стакане, А пламя придется тебе разжигать. И что б как всегда не провисло чёрное знамя Над тобой! Над тобой! Над тобой! Над тобой!
Спорить с ней было уже бесполезно. Что с пьяной бабы уж нечего взять. Чья голова тут уже не имеет значенья. Дружка уж давно утопили, известно. За мертвых придется опять воевать. Громи же своих и чужих с ожесточеньем.
На землю летели кровавые капли. Мы все убегали, от страха крича. Маруся была кривая как сабля. Маруся по пьяни рубила с плеча. Она как безумство медузы Горгоны. Взглянув на неё я окаменел. Последнего мне не хватила патрона Что бы пристрелить её. Я не успел.