Он надевает тулуп, он в предвкушении встречает ночь. При нём всегда его трофейные мундштук и ржавый портсигар. Он до зубов вооружён и он идёт в метель от дома прочь. На тусклый свет в конце двора он, как всегда, настроил свой радар.
Он сотрясает пространство громким звоном ключей, Он – ветеран посменной вахты, он полжизни ничей. Ведь он – классический вахтёр. Причём, Несексуальный вахтёр.
В пустой коморке так тепло, что очень хочется разжечь костёр. В ней так светло, что ты тоскуешь по местам, где есть полярный день. Она настолько велика, что в ней едва вмещается вахтёр. Здесь так привычно, что всё это замечать элементарно лень.
Он пьёт зелёный чай, смотрит в темень окна, Он терпеливо ждёт, когда в окно заглянет Луна. Такой вот трепетный вахтёр! Увы, Несексуальный вахтёр.
Примерно в полночь он дозором обдаёт свой инвентарный мир. Добра не счесть: пятнадцать швабр, десять тряпок и одно ведро. Он в эту ночь для всех – начальник, а для некоторых – командир. И пусть уже не зорок глаз и ухо пусть уже не так остро.
Возможно, из него мог выйти превосходный акванавт, Возможно, честный депутат или великий космонавт, Или прославленный актёр… Но вышел лишь Несексуальный вахтёр.
Под утро, в дремоте, вахтер готовится встречать рассвет. Он самоудовлетворён, он горд, что выполнил гражданский долг. И для него на этом свете ничего прекрасней в жизни нет, Чем осознание того, что от него ещё какой-то толк.
И он несёт себя домой, как будто знамя на парад, Он: A – неимоверно счастлив, Б – он бесконечно рад, Что он не кто-то, а вахтёр. Плюс ко всему, Несексуальный вахтёр!