Закат обнимает ветви деревьев и горы, становится алым, когда переходит в степь. Умела бы я рисовать - рисовала б море, а может быть то, как мы вместе танцуем степ.
С бокалом в руках, шальные, рубахи в узорах. Чеканим ногами в ритм, выбивая медь. Устала терпеть поражения в наших ссорах, устала сгорать, устала пытаться гореть.
Возможно, смогла бы спеть про густые ресницы и руки, что обнимают, когда мороз. Про толпы людей, про птиц, про горячую Ниццу. Но я лишь могу смотреть на гирлянды звёзд.
Зато я могу написать про тебя и про море. Про девочку с волосами цвета угля, которая вечно планы громадные строит, потом начинает заново, всё с нуля.
Я помню её улыбку и помню голос, и смех заразительный в пламени от огня. Я помню тебя: ты будто бы вечно молод, ты будто бы едким дымом всегда объят.
Теперь эта девочка тихо стоит у стенки и горе свое смакует, словно табак. В детстве она рыдала от сбитой коленки, сейчас ей не больно даже от ваших драк.
Ей больно, когда уходишь, ударив словом. При этом она рыдает, себя виня. Я вижу её отраженье в стекле оконном... Её отражение - это, похоже, я.