эх, как мы часто собирались у падика за старым детским садиком кто на кортах, кто стоя но с битой ни кто не мог поверить, что большая половина, будет в земле сейчас зарыта
а веть когда то, все было на много проще хоть и родители ругали нас строже Боже, сохрани остаток наших ребят не забирай их прям сейчас в ад
начало двухтысячных, долбаный милениум каждый носил заточку и кредитки, заточенные острее лезвия и мы все, как один, как Бенджамин Баттон просрали свое детсво ребята
отец меня учил, стоять на ногах тверже а мать хотела что бы оберегал меня боже любил свинец, лоюбил огнестрельное и в 14 попробовал травку безмерную
Мать растила ребенка, батя растил сына. Она с позиции добра, он с позиции силы. С мамой на пару мы рассматривали облака, С отцом на пару отжималися на кулаках.
Детство, молода мать и отец велик
мама говорила что меня приторанил аистенок маленький, завернутый в пеленки, ребенок отец старался знания мне в голову внедрить но после вздоха осозновал что ученым мне не быть
потом не много подрос, на лице оброс и догнал батю в росте а веть мы дети девяностых и мне было просто в кругу взрослых
я становился старше, а мои друзья становились дальше и только двадцать стукнуло а у всех на венах по точке и посажены почки
не слушал я мать и не слушал папку когда они мне говорили бериги себя сынку и вот ты остался в тесной квартирке и одно желание, отмотать все в детство