Так, блядь. Жил медведь. Жрал, что попадется. Мёд там, малину, рыбу... И людей, сука! Таких, знаете, грибничков-энтузиастов. Ну и туристов всяких походников. Язычников, если попадались... Ну да хрен с ними, сказка про другое. Сидит как-то медведь на пеньке, жрёт, значит, лесника. Ну как жрет, дожирает... И тут выбегает к нему волк. Дохлый, что твой скелет - бока ввалились, живот к хребту липнет. Злой, падла. Голодными глазищами сверкает, клычищи щерит. Как бы урвать лесничатины думает. - Слышь, Топтыгин - рычит, - делиться надоть, сука! Все звери братья, типа. Мы с тобой одной крови, все дела. Вот такой, блядь, говорящий волк, нах. А вы думали! С гододухи и не так вштырит! Ну да хрен с ним. Медведь, что ска характерно, ноль реакции: сидит, себе на пеньке, жрет лесника. Дожирает, тобишь. Волк, видя такие дела, ещё шибче обозлился: - Ты че, шкура, берега попутал, нах? Да я тя ща порву, паскуда! - И кидается на косолапого. Идиот, что сказать. Может с рождения на башку ушибленный, может с голодухи, ну да не суть. Ну, медведь, само собой, одной левой серому вмазал - и нет серого. Сломался. Ибо не хуй. А медведь докушал, значит, лесника, утер волком пасть (чистюля, хуле) да и поперся в берлогу, отсыпаться. А серого потом свои же употребили. Песьи дети, что с них возьмешь... Конец, блядь!