Нас не пугает голод, он нужен так же как еда. Пусть улетают годы, но так, чтоб я их не считал. Я пишу песни, чтобы вспомнить кто я, А не в потеху ебланам. И наплевать, что ты подумал, гомик, Что мы не делаем погоды, ведь в домах Я на листах, белых, как снег, оттаю, Тут пианино - лёд и дождь слюней в октаву. Пополам счастливых чисел на билетах и баланс, Чтобы менять планету, сгущая тучи в головах. Это тебе и ты сам знаешь - можешь, так давай!
Нам не съебаться никуда от этих букв, Они как зуд, они как опухоль съедают, Мы слетаем. Не спасут.
Нас не пугает холод, он нужен так же как тепло... Нет, блять, пугает холод, я не хочу туда, там боль И неживые воды её заглушат лишь на ноль целых, двенадцать сотых. И от людей, что так люблю, я убегаю вновь, Сука, не понят, скомкан, Я напишу, что всё окей и скобку, Потом блюю и уплетусь куда-то бледным зомби, Нет, ничего я не хочу, слыш, отъебись и сдохни. И нестабильный слабый ток: Действуй, закончись, здесь, сейчас, А то потом хлынет ещё.
Но нет, потом хлыну я сам, да нескончаемая ночь, Чтобы я ездил по ушам, как меня жжет огонь в глазах. Поток идей, но от людей тут не дрождешься нихуя, Да ведь и я говно. Чтобы судьбу сжевать в зубах, Надо вложить все силы, чтобы, Нам так не сладко охуеть: выхлоп опять нулёвый!
Нам не съебаться никуда от этих букв, Они как зуд, они как опухоль съедают, Мы слетаем. Не спасут.