И было всё на небесах Светло и тихо. Сквозь пары Вдали чернели две горы. Наш монастырь из-за одной Сверкал зубчатою стеной. 635Внизу Арагва и Кура, Обвив каймой из серебра Подошвы свежих островов, По корням шепчущих кустов Бежали дружно и легко… 640До них мне было далеко! Хотел я встать — передо мной Все закружилось с быстротой; Хотел кричать — язык сухой Беззвучен и недвижим был… 645Я умирал. Меня томил Предсмертный бред. Казалось мне, Что я лежу на влажном дне Глубокой речки — и была Кругом таинственная мгла. 650И, жажду вечную поя, Как лёд холодная струя, Журча, вливалася мне в грудь… И я боялся лишь заснуть, — Так было сладко, любо мне… 655А надо мною в вышине Волна теснилася к волне. И солнце сквозь хрусталь волны Сияло сладостней луны… И рыбок пёстрые стада 660В лучах играли иногда. И помню я одну из них: Она приветливей других Ко мне ласкалась. Чешуей Была покрыта золотой 665Её спина. Она вилась Над головой моей не раз, И взор её зелёных глаз Был грустно нежен и глубок… И надивиться я не мог: 670Её сребристый голосок Мне речи странные шептал, И пел, и снова замолкал. Он говорил:
«Дитя моё, Останься здесь со мной: 675В воде привольное житьё И холод и покой.
Я созову моих сестёр: Мы пляской круговой Развеселим туманный взор 680И дух усталый твой.
Усни, постель твоя мягка, Прозрачен твой покров. Пройдут года, пройдут века Под говор чудных снов.
685О милый мой! не утаю, Что я тебя люблю, Люблю как вольную струю, Люблю как жизнь мою…»
И долго, долго слушал я; 690И мнилось, звучная струя Сливала тихий ропот свой С словами рыбки золотой. Тут я забылся. Божий свет В глазах угас. Безумный бред 695Бессилью тела уступил…