Дожди всю дорогу вымыли, и дело уж скоро к вечеру. Зарплату опять не выдали. Паршиво, а делать нечего. Попрешь против высшей воли ли? Начальство, оно зубастое. Вчера пятерых уволили за то, что грозили “бастою”. Ты помнишь, средою прошлою вели разговор с тобой они. И так получаем гроши, мол, а тут еще с перебоями. Когда б ты не знал, чем кончится, ты б тоже орал, чтоб выдали. Но очень тебе не хочется шестым оказаться выгнанным. Секунд колыханья мерные уходят в провалы черные. А мимо идут в бессмертие вчерашние обреченные. Их сила – в том, что поспорили. Как пчелы, мерли, но жалили. Им место найдет история своими между скрижалями. Осеннее небо белое дождями уныло звякает. А что впятером поделаешь, раз больше никто не вякает? А были б они спокойнее, начальник бы их не выбросил. Хотя, со своей покорностью ты тоже деньги не выпросил. Гудит в голове, как в зуммере, давно ты успел отчаяться. Но силы нет на безумие. Безумье плохо кончается. И снова ты в брюхе города гниешь со своими бедами… Ты тоже умрешь от голода, но только умрешь неведомый. А город из камня высечен. А тучи дождями валятся. И сотни в домах, и тысячи таких же, как ты, скрываются. Мильоны привыкших пятиться, терпеть, чего бы ни стоило… И пятеро, только пятеро вчера прорвались в историю. Пятерку не трудно высчитать. Десяток пройдет и кончится. А улицы бредят тыщами! А им миллионов хочется! А город играет нервами, и хлещут дожди опять его… На улицу вышли первые, которых пока что пятеро.