Если б не терпели. Если б не терпели, по сей день бы пели. А сидели тихо, так разбудили Лихо. Вьюга продувает белые палаты. Головой кивает хуй из-под заплаты.
Клевер да берёзы - полевое племя. Север да морозы - золотое стремя. Серебро и слёзы в азиатской вазе. Потомки-юродивые князи нашей всепогодной грязи.
Босиком гуляли по алмазной жиле. Многих расстреляли, прочих сторожили. Траурные ленты, бархатные шторы. Брань, аплодисменты да стальные шпоры.
Корчились от боли без огня и хлеба. Вытоптали поле, засевая небо. Хоровод приказов, петли на осинах. А поверх алмазов зыбкая трясина.
Позабыв откуда, скачем кто куда. Ставили на чудо, выпала беда. По оврагу рыщет бедовая шайка - Батька-топорище, да мать моя нагайка.
Ставили артелью - замело метелью. Водки на неделю, да на год похмелья. Штопали на теле, к рёбрам пришивали. Ровно год потели, да ровно час жевали.
А пососали лапу, так поскрипим лаптями. К свету по этапу, к счастью под плетями. Веселей вагоны! В пляс, да в перезвоны! Кто, кто услышит стоны краденой иконы?
А хрен на нас управа, поезд без дороги. Только нам и славы, что кованые блохи. Только и подарков то, что не отняли. А мёртвому припарки, как живым медали.
Вдоль стены бетонной ветерки степные. Мы тоски зелёной племяши родные. Нищие гурманы, лживые сироты. Да горе - атаманы из сопливой роты.
Приоткрой окно мне, мальчик равнодушный. Мы снежок припомним там, где будет душно. Вспомним зиму нашу, снежные кафтаны. Вслед крестами машут сонные курганы.