Ну что ты не спишь и все ждешь упрямо? Не надо. Тревоги свои забудь. Мне ведь уже не шестнадцать, мама! Мне больше! И в этом, пожалуй, суть.
Я знаю, уж так повелось на свете, И даже предчувствую твой ответ, Что дети всегда для матери дети, Пускай им хоть двадцать, хоть тридцать лет
И все же с годами былые средства Как-то меняться уже должны. И прежний надзор и контроль, как в детстве, Уже обидны и не нужны.
Ведь есть же, ну, личное очень что-то! Когда ж заставляют: скажи да скажи! - То этим нередко помимо охоты Тебя вынуждают прибегнуть к лжи.
Родная моя, не смотри устало! Любовь наша крепче еще теперь. Ну разве ты плохо меня воспитала? Верь мне, пожалуйста, очень верь!
И в страхе пусть сердце твое не бьется, Ведь я по-глупому не влюблюсь, Не выйду навстречу кому придется, С дурной компанией не свяжусь.
И не полезу куда-то в яму, Коль повстречаю в пути беду, Я тотчас приду за советом, мама, Сразу почувствую и приду.
Когда-то же надо ведь быть смелее, А если порой поступлю не так, Ну что ж, значит буду потом умнее, И лучше синяк, чем стеклянный колпак.
Дай твои руки расцеловать, Самые добрые в целом свете. Не надо, мама, меня ревновать, Дети, они же не вечно дети!
И ты не сиди у окна упрямо, Готовя в душе за вопросом вопрос. Мне ведь уже не шестнадцать, мама. Пойми. И взгляни на меня всерьез.
Прошу тебя: выбрось из сердца грусть, И пусть тревога тебя не точит. Не бойся, родная. Я скоро вернусь! Спи, мама. Спи крепко. Спокойной ночи!
Я родилась в ином тысячелетии, В столетии прекрасном, не простом. В нём все читали. В нём смеялись дети, А бедность - не вела разруху в дом; Иные были ценности, чем нынче, Джокондой любовались все без слов И не искали , помню, \"Код даВинчи\", И не чуждались искренних стихов. Я родилась в ином тысячелетии... В нём жили Пушкин, Моцарт, Бёрнс и Бах, Цветаеву читали даже дети, Ходил босым Есенин там в лугах, Там Айседора танцем ворожила, Плисецкая пленяла красотой, Раневская безудержно шутила... Я в прошлое пошла бы на постой... Феллини, Куросава и Тарковский, Джульетта Мазина - прекрасна и мила... А помните, ещё был Паустовский? Там Белла Ахмадулина жила. Перечислять бессмысленно и долго: Толстой и Чехов, Бредбери - чудак, А как нам пела Зыкина о Волге... Андрей Рублёв, Высoцкий, Пастернак... Возможно, здесь несовпаденье вкусов,- Поймите, я сейчас ведь не о том... Волнует многих ли сейчас искусство? Мы с вами в веке рацио живём. Как много тех, кто нас поил любовью, Не требуя регалий и наград... Я помню: прошлый век залит был кровью... Но всё же - я хочу туда назад... Я родилась в ином тысячелетии... А может - в измерении ином?.. И иногда, проснувшись на рассвете, Я понимаю, что осталась в нём.