Всё образуется, всё перемелется, И слов несказанных стена обрушится, И поезд даст гудок, и мы разделимся На уезжающих и остающихся...
И поздно руки жать и отговаривать, И поздно выяснять причины-поводы – Уже горят сердца закатным заревом, Уже привыкли мы ходить на проводы.
Да, каждый вправе сам идти своим путём, И вечно стелется дорога скатертью, Но от земли родной сейчас мы не уйдём, Как от больной и вздорной старой матери...
Глаза её блестят, и руки горячи, Темны её дела и странны прихоти. Мы для неё теперь – сиделки и врачи, Пока не вылечим, пока не выходим!
Который год уже она в беспамятстве Не помогают ни питье, ни снадобья И самым ласковым из тех, кто рядом с ней Подите прочь, – кричит, – мне вас не надобно.
И только Господу известен день и час, Когда придёт её выздоровление, Когда поднимется и созовёт всех нас Не на поминки... а на день рождения!