Мёртвой ватой удаляя Калачи из пациента Врач варил пинцетом вафли И с одышкою смеялся Есть профессия такая Мучить мокрым полотенцем Бить по бёдрам мокрой тканью И с одышкою смеяться
В изоляторе скандала Кожура журит кронштейны Мухи лижут одеяло И лопочут непонятно Ватман, кульман и дизайнер: «Кто оставил эти пятна До сих пор осталось в тайне!»
Врач тем делом клеил няню Предлагал ей выйти замуж Пообедать в ресторане Ну и переспать тогда уж Но она стояла насмерть Не сдавалась не давала Ссылки делала на насморк И на всё хотеть чихала
А кронштейну как назло Кожура сломала угол И вызвала поломкой этой Только ненависть друг к другу Издеваться над больным Можно просто и легко С ним не надо тратить сил Пусть нечестно, что с того?
Няня, лёжа на диване, Гладила врачу щетину Надеясь всё оставить в тайне – Всё, что между ними было Но эскулап в халате белом В мыслях был давно с другою Он совокуплялся смело С молодою медсестрою
Кожура трясла плечами Плакала, кричала, выла Но кронштейн не отвечал ей И смотрел в окно уныло Муха пыль сосала скромно Ватман скрученный хрипел Кульман резал помидоры А дизайнер их не ел
Няня кожуру схватила Кинула её в ведро Из простыни петлю скрутила И забралась на окно Мухи разлетелись с жужем Пульс стучался в сонной вене Няня поборола ужас И повисла на кронштейне
Врач не плакал, не молился Не кричал: «Все бабы – дуры!» Он просто взял и застрелился Выпив сорок грамм микстуры