Ты чувствуешь. Что играешь разные роли. Открывшись однажды – засыпаны солью Раны души тем, что снаружи. Жажда душить – голову кружит.
Нас не сломить не в жару и не в стужу. Нет, мы не нить. Канатом потуже Затянуты воля, отвага и нужно Сердце закрыть, чтобы снаружи
Они разбивались, плюя и ругаясь, Что ты не как все, живешь не скрываясь. Улыбаясь без повода, скалясь на грязь. Не носишь их бороды, не ценишь их ряс.
Срываешь с них маски, пусть это опасно. Сжигая их сказки, стирая их краски, Обходишь их пляски, ломая тиски. Правда в виски – их догмы мерзки.
Бритые киски – в глазах нету искры. В поиске миски дорогой-золотистой Пали так низко. Сломлены жизни. Сорваны быстро, как чуть подросли.
А те, кто не сник, на новые земли Копят от всех, прячась, не дремля. Всегда как на гребне, глубже в те дебри Где солнце закрыто денежным стеблем,
Где сломаны вербы любви к самым бедным. Где падают кегли бросавших на нервах Людей самых близких, по Шиндлера списку Теперь же, как крысы – загнаны в призму
Твоих темных мыслей, где смерть за Отчизну Не стоит и жизни, прожитой без смысла. А бросивших вызов – ставят под выстрел К стене, да так быстро, как ужин в бистро.
Ты чувствуешь, что играешь разные роли. Ты знаешь, как нужно, на деле по своему же Делаешь шаг, дальше, от света. Еле дыша, не слыша, ослепнув.
И с каждой новой ролью твой главный герой Как мясо на бойне – все ближе, в отстой. Все тоньше тот слой защиты святой В войне, пусть не равной, в битве с собой.
Со своими пороками, ленью иглой, Пронзила которая сильной рукой Тебя наизнанку, закрыла таланты. Разбила, как лампу, где Джин обитал там
Где ярко-красиво, не требуют ксиву. Где лайки так милы, внутри же – как псина. Губы – резина. Приятно – но мнимо. Тату на всю спину. Понты – не картина.
Картина же – сердце. Что все еще бьется. Что хочет сквозь дверцу пробиться на воздух. Остаться свободным, с любовью до гроба. Для мира пригодным, без роли раба.
Ты чувствуешь, что играешь разные роли. Ты знаешь, как нужно, на деле по своему же Делаешь шаг, дальше, от света. Еле дыша, не слыша, ослепнув.