И может быть на старом месте, Где ночь полным-полна луны И где местами вбиты крести, И бит гранитных валуны. И покатившись в сон растает, Слезой скатавшейся в пыли И в лунном свете я узнаю Богиню проклятой земли.
Да что-то весь себе, как в мыле, На мокром месте голова И тело от души отмыли Пропащему под Покрова. И чей теперь, и сам не свой Застряла в горле рыбья злость И не прикрыться головой, Да что-ты, что-ты, что-ты брось.
Ведь наша жизнь ничуть не дольше, Чем искупление грехов. И у меня врагов не больше, Чем у моих врагов, Но только с высоты почёта Держать бы их на высоте, А кто возьмётся из расчёта Да отнесётся на щите.
Слетело слово мокрой птахой Разбившись о глухой гранит, Ну что как не живой от страха, Ведь кто-то нас с тобой хранит. И что-то нам терять осталось И ухватив за рукава, Потянет нас к земле усталость, Любовь проказная вдова.
Я зачем-то был однажды Помазан кровью на губах И знаю этой сладкой жаждой Повязан на твоих ногах.
А не скажи, что пережил, Покуда жив, покуда цел, А честь по чести приложи Мою звезду на свой прицел. И на пролёт, как честь по чести, Как я и ты, как дважды два. И может быть на старом месте Всё таже смятая трава.
Сведём часы, как сводят счёты, Расчёт простой по нищете, А кто возьмётся из расчёта Да отнесётся на щите. И арифметика по чести, Как дважды два, как Рок-н-Ролл, Но может быть на старом месте Я всё по счёту приобрёл.
И может быть на старом месте, Где ночь полным-полна луны И где местами вбиты крести, И бит гранитных валуны. И покатившись в сон растает, Слезой скатавшейся в пыли И в лунном свете я узнаю Богиню проклятой земли.